Здесь оживает древний телеутский обряд, где каждая деталь становится нитью, связывающей времена. Художница создаёт не просто этнографическую зарисовку, а визуальную поэму о непрерывности традиции — как в сплетении корней берёзы, так и в переплетении языческих и христианских символов рождается уникальный культурный код.

Центральные фигуры в ритуальных костюмах — не статичные персонажи, а участники вневременного действа. Их жесты повторяют движения предков, а обереги «тошток» и «кур» превращаются в зримые знаки невидимой связи поколений. Место действия — живой храм под открытым небом, где каждое дерево хранит память о молитвах.

Особая глубина работы — в её цветовой партитуре. Охристые, киноварные, ультрамариновые и белоснежные тона, характерные для иконописной традиции, создают эффект сакрального свечения. Эта палитра говорит на универсальном языке духовного поиска, понятном далеко за пределами Сибири.

Техника многослойной живописи уподобляется самому ритуалу: как участники обряда постепенно раскрывают сакральные смыслы, так и художник наносит прозрачные слои краски, проявляя глубину образов. Фактура холста сохраняет следы кисти, напоминая, что традиция — это не музейный экспонат, а живая ткань культуры.

Эта работа — мост между миром телеутской традиции и современным зрителем. Она напоминает, что именно такие локальные культурные коды становятся драгоценными нитями, из которых соткано полотно человеческого многообразия.